пятница, 24 апреля 2015 г.

Ничего не будет плохо

Очень много мыслей. ОЧЕНЬ МНОГО МЫСЛЕЙ.



Мне нравится то, что я могу позволить себе просто целый день не общаться ни с кем, сидеть и читать/смотреть фильмы/слушать музыку/готовить/выщипывать брови/писать в блог/просто думать или ещё что-нибудь в таком же одиноком духе. Одиночество - х о р о ш о. У меня нет с этим проблем.

Мне нравится то, что я могу позволить себе выпить в среду с друзьями, целоваться с незнакомцами на вписках, не приехать ночевать, сорваться на выходные в Питер или Рязань или куда-угодно ещё, куда хватит денег на проезд.

Мне нравится проводить время с тобой, есть курицу из сковородки в пять утра одной вилкой на двоих и слушать дебильные шутки, обниматься, обижаться, мириться, узнавать тебя, открывать себя, валяться на полу, замечать, как ты смотришь на меня в комнате полной людей, спорить долго и громко, сидеть на скамейке во дворе, сложив на тебя ноги, беситься, когда ты отправляешь смайлик, вместо нормального сообщения!

Я думаю, мы сможем это совместить, ведь ты любишь всё это так же, как я.
Просто в конце "одинокого дня" будет смс с пожеланием спокойной ночи.
Просто вместо незнакомцев на вписках будешь родной ты.

Это всё не так уж страшно, хотя я боюсь. Меня тоже обижали.
Давай решим делать н о р м а л ь н о, и всё так у нас с тобой и будет.

Хочешь?

вторник, 14 апреля 2015 г.

Опять что-то не то говорю



Между двумя людьми оно всегда так странно выходит, когда они становятся ближе?

Ты сначала не доверяешь и не хочешь говорить.
Потом не доверяешь, но хочешь.
Потом хочешь, но не можешь.
Потом не можешь, но роняешь какие-то дурацкие совершенно намёки, то ли потому, что не умеешь врать, то ли потому, что надоело на себе нести всё одному.
А потом ты просто говоришь.

Каждая новая правда, как прыжок в темноту. Всё закончится сейчас или он тебя примет, чтобы вместе идти дальше?
Каждая новая правда, как перейти Рубикон.
Каждая новая правда - это либо конец, либо начало.

Люди становятся когда-нибудь настолько близки, что никакая новая правда не способна отвернуть вас друг от друга?

p.s: мне всё время страшно, и это сводит с ума.

понедельник, 6 апреля 2015 г.

Пламя чистого бытия

— Для всякого разумного человека, особенно если он, подобно древним грекам и нам, стремится к совершенству во всем, попытка убить в себе ненасытное первобытное начало представляет немалое искушение. Но это ошибка.
— Почему? 
— Потому что игнорировать существование иррационального опасно. Чем более развит человек, чем более он подчинен рассудку и сдержан, тем больше он нуждается в определенном русле, куда бы он мог направлять те животные побуждения, над которыми так упорно стремится одержать верх. В противном случае эти и без того мощные силы будут лишь копиться и крепнуть, пока наконец не вырвутся наружу — с тем большим разрушительным эффектом, что их так долго сдерживали. Противостоять им зачастую не способна никакая воля. В качестве предостережения относительно того, что случается, если подобный предохранительный клапан отсутствует, у нас есть пример римлян. Римские императоры. Вспомните Тиберия, уродливого пасынка, стремившегося ни в чем не уступать своему отчиму, императору Августу. Представьте себе то невероятное, колоссальное напряжение, которое он должен был испытывать, следуя по стопам спасителя, бога. Народ ненавидел его. Как бы он ни старался, он всегда оставлял желать лучшего. Ненавистное эго всегда оставалось с ним, и в конце концов ворота шлюза прорвало. Забросив государственные дела и поселившись на Капри, он предался дикому разврату и умер безумным, презираемым всеми стариком. Был ли он хотя бы счастлив там, на острове, в своих садах наслаждений? Нет, напротив, — постыл и отвратителен самому себе. Еще за несколько лет до кончины он начал письмо в Сенат такими словами: «Как мне писать вам, отцы сенаторы, что писать и чего пока не писать? Если я это знаю, то пусть волей богов и богинь я погибну худшей смертью, чем погибаю вот уже много дней». Вспомните тех, кто пришел вслед за ним. Калигулу. Нерона.
Он помолчал.
— Гением Рима и, возможно, тем, что его погубило, была страсть к порядку. В римской архитектуре, литературе, законах хорошо видно это бескомпромиссное отрицание тьмы, бессмыслицы, хаоса. — Он усмехнулся. — Понятно, почему римляне, обычно столь терпимые к чужим религиям, безжалостно преследовали христиан. Как нелепо полагать, что обычный преступник восстал из мертвых! Как отвратителен обычай чествовать его, передавая по кругу чашу с его кровью! Нелогичность этой религии пугала их, и они делали все возможное, чтобы ее искоренить. Я думаю, они шли на столь решительные меры не только потому, что она внушала им страх, но и потому, что она ужасно их привлекала. Прагматики бывают на удивление суеверны. Несмотря на всю их логику, римляне тряслись от страха перед сверхъестественным.
У греков все было иначе. Питая, подобно римлянам, страсть к симметрии и порядку, они тем не менее сознавали, как глупо отрицать невидимый мир и древних богов. Необузданные эмоции, варварство, мрак. — Смутное беспокойство проступило на лице Джулиана, и секунду-другую его взгляд блуждал по потолку. — Помните, мы только что говорили о том, как страшные, кровавые вещи могут быть необыкновенно прекрасны? Это очень греческая и очень глубокая мысль. В красоте заключен ужас. Все, что мы называем прекрасным, заставляет нас содрогаться. А что может быть более ужасающим и прекрасным для духа, подобного греческому или нашему, чем всецело утратить власть над собой? На мгновение сбросить оковы бытия, превратить в груду осколков наше случайное, смертное «я». Помните, как Еврипид описывает менад? Голова запрокинута назад, горло обращено к звездам, «так лань играет, радуясь роскошной зелени лугов». Быть абсолютно свободным… Конечно, можно найти и другие, более грубые и менее действенные способы нейтрализовать эти губительные страсти. Но как восхитительно выпустить их в одном порыве! Петь, кричать, танцевать босиком в полуночной чаще — без малейшего представления о смерти, подобно зверям. Эти таинства обладают необычайной силой. Рев быков. Вязкие струи меда, вскипающие из-под земли. Если нам хватит силы духа, мы можем разорвать завесу и созерцать обнаженную, устрашающую красоту лицом к лицу. Пусть Бог поглотит нас, растворит нас в себе, разорвет наши кости, как нитку бус. И затем выплюнет нас возрожденными.

Мне жаль, что тебя не застал летний ливень в июльскую ночь на Балтийском заливе...



Когда что-нибудь хорошее заканчивается, всегда думаю, что было бы лучше. если б этого и вовсе не было. А потом себя всегда одёргиваю, мол, нет, не лучше. Счастье изменило меня, потеря изменила меня, и это то, что мы называем жизнью - потери и приобретения, и это то, что делает нас нами.
Но боль такая сильная порой, что хочется совсем не быть.

И все твердят, что перемены к лучшему, но, что, если ты не хотел перемен. Что, если тебе нравилось как было.
Мы перестаём жить, когда перестаём двигаться, расти, меняться. Но кому нужна такая жизнь, где ты несчастлив.

Не пытайся - не проиграешь.
Не держись - не потеряешь.
Не зови - не уйдут.
Не имей - не украдут.

Почему это плохо?
Как кто-то вообще может знать, что для меня хорошо?
Хочу с кем-нибудь поговорить о религии.
Когда я пытаюсь это делать, люди либо потупляют взгляд в пол или изучают ногти, некоторые нервно усмехаются и переводят тему, кто-то пытается высказаться, но самое больше через 5 минут окончательно запутывается в собственных словах, и разговор увядает.
У меня не было никогда духовного наставника. В семье этот вопрос никогда, кажется, не освещался вовсе. Либо настолько мало, что я даже не могу вспомнить.
Почему так?
Куда всё ушло?

Мне интересно, почему философия не религия? Почему буддизм - религия, а не философия?
Откуда берутся современные, молодые религии? Как это вообще возможно, что религий много?

Это такой большой пласт жизни, в отдельности каждого человека, в рамках целого народа, истории мира в принципе. И я абсолютно ничего об этом не знаю.

А люди ведь умирали за веру.

суббота, 4 апреля 2015 г.

Things will happen while they can



Слишком много вещей для "подумать".
Слишком много моментов для "повспоминать".
Зачем эта пауза? Мне не нужно это время.
Я хочу умножать. Не хочу смотреть со стороны.

Иногда вы вместе и всё по-настоящему.
Иногда вы расстаётесь и словно совсем чужие.
Было искренне.
Будет с нуля и натянуто.

И грустно.
И стыдно.
И страшно.


среда, 1 апреля 2015 г.