И в этом я не могу признаться даже себе

Деньги приходят и уходят.
Три тысячи подарочных забрать на почте перевод от бабушки с дедушкой, одолжить на оплату квартиры две тысячи, тысяча билет на экспресс туда и обратно, поесть, купить серёжки. Две вернулись, полторы отдать за билет на поезд, семьсот на подарок, двадцать на шоколадное молоко и тридцать два за обед в столовой. тысяча запоздалых подарочных от крёстной и две от   дяди, точнее от каждого из двойняшек по одной. Отложить на осенние сапоги. Отдать долги: пятьдесят Рите, двадцать Даше.

Книги начинаются и заканчиваются.
329 страниц Триумфальной арки заняли две с небольшим недели, Жоан Маду умерла, и Слава Бог, ненавижу эту глупую глупую стерву. Равика отправили в концентрационный лагерь, я не могла уснуть. Всё же он успел прожить целую жизнь за этот, описанный в книге год. В Жутко громко и запредельно близко примерно 400 страниц, около 50 - фотографии, либо листы с одной фразой. Тридцать страниц прочитала на ночь - раза четыре чуть не расплакалась. Начаты и не окончены лежат "Дебют в эхо", "Белая гвардия" (Турбины - ужасно смешная фамилия), а ещё "Кысь", которую я не хочу дочитывать, а так же "На западном фронте без перемен", которую я дочитать не могу. Когда ампутируют ноги - болят ступни, а дедушка, которому оторвало пальцы на руке, собрал их и принёс доктору, надеясь, что их ещё можно будет пришить.

Ногти отрастают и ломаются.
Один слой защитного покрытия, один серебряный, один синий с крэтч-эффектом. Жидкость для снятия лака кончилась, а я так перенервничала, что успела содрать половину за один день. Красишь поверх любым лаком, а пока он сырой- стираешь ваткой и вместе с верхним, свежим слоем сходит и старый. На левой руке ногти длиннее, а на ногах квадратной формы. Моя узкая кисть, длинные пальцы, аккуратные вытянутой формы ногти, бесконечная пустота в ладони. Моя права рука - самая печальная вещь на свете.

Воспоминания появляются и стираются.
Помню, как стою в коридоре, целую брата на прощанье в щёку и закрываю за ним дверь. Сентябрь через пару дней, а он едет учиться в университет на свою первую в жизни пару. Помню, как бегу по набережной, не обращая внимания на подвёрнутые на крупной гальке лодыжки, я кричу, растравив руки в стороны, я -птица, мне семнадцать, и ничего нет в мире, кроме меня, луны и морского прибоя. Помню, Паша кричит мне: Даша! Привет!, а мне так стыдно, что хочется лечь и умереть. А вот ещё: я лежу в кровати, в толстовке, штанах и тёплых носках под двумя одеялами,  меня бьёт озноб, температура 38 и 3, а я плачу. Плачу от того, что нет на Земле никого, кто мог бы подхватить меня на руки и унести. Помню ужасные сообщения от Артёма в аське про "твоё тепло" и своё отвращение. Помню твой потерянный взгляд, широкие прекрасные брови и кудри: "Вот бы этот парень оказался в моей группе!" И ты оказался!!!

День рассветает и гаснет, песни заедают и забываются, знакомства завязываются и теряются, проблемы беспокоят и тают, ты волнуешь меня и тускнеешь.

Только вот я никак больше не могу уснуть, пока не повернусь на правый бок, не обниму подушку и не представлю, что засыпаю у тебя на груди. Я проверяла - сорок минут проворочалась, а потом всё равно вернулась "к тебе".

Это глубоко.